В сентябре девяносто седьмого года, когда фронты замерли в
неустойчивом равновесии и дело должно было вот-вот дойти до
обмена ядерными ударами -- пальцы уже лежали на кнопках, -- к
Казанскому вокзалу подошел воинский эшелон, и две роты морских
пехотинцев, прибывших на нем, почти без боя захватили здание
вокзала, станционные службы и прочее -- и тут же вынесли на
руках из вагонов и установили на перронах и помещениях вокзала
какие-то контейнеры. Майор Седых, командовавший всем этим
безобразием, позвонил по телефону в Генштаб и заявил, что в
его, майора Седых, распоряжении имеются двадцать два ядерных
заряда мощностью от сорока до шестисот килотонн и что он
намерен детонировать их, если Временный комитет граждан и
Генштаб в течение трех суток не начнут переговоры с
сепаратистами. Переговоры не начались, и тогда со станции вышел
тепловоз, толкая перед собой один вагон. Доставив вагон на
тридцать восьмой километр, тепловоз вернулся; предупрежденное
окреснтое население в панике бежало. Ровно в двадцать один час
облака над Москвой озарились голубым нестерпимым сиянием, и
землю тряхнуло; ударная волна, от которой повылетало немало
стекол, и мощный гул добавили генералам ощущения реальности
происходящего; наконец, над горизонтом медленно встал,
освещенный закатным солнцем, кошмарный гриб... ветер дул от
города, и смертельный след не лег на кварталы, но на триста
километров к юго-востоку люди не селились потом лет двадцать...
Утром группа генералов и высших священнослужителей вылетели в
Астрахань; через три недели был подписан договор о мире и
границах. После этого ядерные заряды были демонтированы и
увезены, а сам вокзал окружен полком "Пересвет"; бой длился
двое суток. Морские пехотинцы и их командир погибли. На
следующий день все они поименно были преданы анафеме; тела их
погребли бесчестно. На некоторых фресках Страшного Суда майор
морской пехоты Седых изображен в огненном озере по соседству со
Львом Толстым...
А.Лазарчук, "Священный месяц Ринь"
